Телевидение - в качестве "нормального" галлюциноза СМИ - порою преподносит чрезвычайные сюрпризы. Иногда, в завуалированной форме, оно рассказывает нам о себе. Оказывается, попадание на экран чревато непредсказуемыми последствиями. А если какая-нибудь муха предложит вам исполнение желаний, ничего ей не отвечайте. Примите контрастный душ, выпейте корвалол и попытайтесь уснуть. Возможно, больше вы ее не увидите.

        Мальчик лет двенадцати смотрит по телевизору кино. Милиционер преследует бандита, держась за распахнутую заднюю дверь мчащейся на полной скорости "Волги". В этот напряженный момент вокруг мальчика начинает кружиться крупных размеров блестящая муха, отвлекая и раздражая того своей назойливостью. Изловчившись, мальчик ловит муху в кулак. Сквозь отчаянное жужжание пленницы вдруг проступает человеческая речь. Муха обещает исполнить любое желание мальчика, если тот отпустит ее на волю. Мальчик: "Так ты волшебная?" "А то", - отвечает муха. Мальчик задумывается, взгляд его падает на экран и... выбирает актерскую судьбу: "Хочу быть актером!"

        В следующее мгновение мы наблюдаем преступника (Садальский), забегающего в какой-то сарай. Вслед за ним появляется наш герой в милицейской форме (соблазнительно думать, что он сменил актера, играющего милиционера, прямо по ходу идущего по ТВ фильма) - тут же получает сильнейший удар мешком с мукой по голове и падает. (Здесь по авторской мысли мы должны рассмеяться - это комедия.) Режиссер (Фарада) кричит: "Не верю! Нога, как в балете", и требует еще дубль (опять смех). Второй раз режиссера опять не устраивает, третий тоже, и так далее (кадры мелькают все быстрей и быстрей). Последняя сцена: обессиленный дебютант лежит после энного удара и слышит знакомое жужжание. Открывает глаза и видит ту самую муху, которая жужжит ему нечто по-дурацки ехидное; что - я не запомнил. Это - последняя капля. Мальчик закрывает глаза и типа теряет сознание. Зрители умирают от хохота. Конец фильма.

        Как легко заметить, первая часть сюжета (а пересказал я один из выпусков киножурнала "Ералаш") заимствована из волшебной сказки. Сверхъестественный случай подбрасывает почти неограниченные возможности выбора - новой судьбы, новой истории; всего. Языческий герой волшебной сказки, не обремененный идеологиями и рефлексией, проходит сквозь игольное ушко незримых опасностей и легко достигает банального блаженства, молочных рек и кисельных берегов. Но уже в непосредственно позднейших повествованиях так не бывает. Либо героя ломает социальная мораль (отождествляемая им со своею собственной). Либо неограниченность возможностей приводит к параличу выбора. Либо в предопределенный, казалось бы, мир вторгается та самая случайность наоборот (ведомая завуалированной дидактикой), и герой вновь у разбитого корыта - к вящей радости читателей, таких же неудачников, как он. Все это мы наблюдаем и в реалистической, и в модернистской литературе, не говоря уж о сатирах, баснях и прочей ерунде.

        "Вектор смысла" ералашевской истории развернут в сторону, от легкомысленной сказки далекую. Поэтому первая версия, что пришла мне в голову, была адекватна условной басне эпохи соцреализма. То есть, решил я, нам хотят показать, что в жизни все не так просто. То есть, мальчик действительно плохо падал. Потому что оказался плохим актером. (Смертельно плохим, так сказать.) Причина? - не выучился актерскому мастерству. Польстился на готовенькое. Смотрел по телевизору развлекательный фильм, хотя, возможно, было бы нелишним сделать уроки или помочь старшим-младшим. Наконец, он мог бы с кем-нибудь правильно пообщаться - тоже харизматический, хотя не всякому доступный путь спасения. Кстати вспоминается, что мальчик был пухловат, что в дидактическом детском искусстве - эталонный отрицательный признак. Наконец, он что-то ел во время просмотра, а это киношный стереотип обывательского времяпрепровождения. Мне даже кажется, он ел варенье, то есть мещанский продукт, символизирующий психологию собственника и беспощадно запечатленный в свое время знаменитым киндер-модернистом А.Гайдаром.

        Однако у этой версии, при всей вероятной ее адекватности замыслу авторов, есть недостаток - она скучна и очевидна. Задумавшись над тем, почему, собственно, эта безусловно бездарная история меня заинтересовала, я обнаружил иной - эзотерический и даже концептуальный ее смысл. По порядку.

        Итак, подросток развлекается просмотром увлекательной картины, да еще в вольготном одиночестве. Далее появляется муха, принципиальное отличие которой от всех "золотых рыбок" в том, что она не самодостаточна: она откровенно мешала смотреть фильм, летала перед глазами героя, садилась на него и т.п. То есть, она как будто сознательно вторглась в чужое privacy (причина чего ясна, если парень действительно ел варенье). Оказавшись пленницей, муха перехватывает инициативу, обещая в обмен на свободу исполнение невозможного. Здесь она окончательно выступает соблазнительницей, энтомо-феминным вариантом змия. Или, что одно, рекламы. Это, между прочим, адекватно собирательному образу мухи как существа кокетливого, но неразборчивого. Выбор героя (хочу быть актером) объясняется подростковым стремлением к социальному ангажементу. Желание (в самом широком смысле) превращает его из стороннего и безопасного наблюдателя в действующее лицо самой жизни, тривиальной метафорой которого является кино. Перед тем, как бросить вызов истории и стать персонажем неизвестного сценария, он спрашивает муху: "Так ты волшебная?" Этот вопрос, абсурдный с точки зрения здравого смысла, несет сакральную, паролевую функцию - мальчик хочет быть соблазненным и перенесенным в волшебный мир "по правилам". "Знание"о волшебстве - род наркотика. Оно усыпляет здравый смысл его подобием ("уточнить, подстраховаться от обмана") и окончательно уносит в мир иллюзий, как бы гарантируя страховку на случай профанации. Муха заверяет героя в своем "профессионализме", после чего загаданное желание - скорее случайное, чем заветное ("взгляд его падает на экран...") - немедленно исполняется. (Правда, планами опустевшей комнаты или телевизора с новым актером на экране нас не порадовали.) И тут происходит менее всего героем ожидаемое: реальный удар и реальная боль.

        Оказывается, нет ни "реальности", ни "виртуальности" самих по себе - все это лишь обозначения для находящихся соответственно внутри и снаружи. Так, в сказочном мире нет ни каскадеров, ни гримеров. Нет и того театрального реквизита и сглаживающей лжи, которыми мы обустраиваем жизнь. Глубоко внутри собственного галлюциноза герой внезапно обретает тело, которого он был лишен в прошлой жизни, в бытность свою сторонним наблюдателем (и обморок - обморок в квадрате - весьма символичен). Метаморфоза прошла успешно, муха, в общем, сдержала слово. Но режиссер впадает в ступор и съемки буксуют на месте, оттого что телесность дебютанта не равна призрачной телесности остальных. Никто не понимает, почему так трудно "естественно" упасть, когда тебя бьют тяжестью по голове.

        Злорадство мухи в самом конце - это, конечно, торжество персонажа вымышленного над реальным (ибо еще вопрос, кто есть кто). Кроме того, это изящный ложный ход, невольная сценарная обманка, дабы мы попались на дидактику и не разглядели бы за унылой авторской интенцией более масштабный замысел. Символично, что обманку претворяет именно вернувшаяся муха - назойливая реклама. Только что соблазнившая школьника пожить "настоящей жизнью", она теперь так же беспринципно соблазняет нас... немедленно выключить телевизор.

        P.S. Уникальные возможности развернулись бы в повествовании, застрели-таки бандит Садальский галлюцинирующего отрока. Мы могли бы наблюдать богатую смыслами сцену агонии советского школьника в облике мента, потерявшего бдительность, попавшего в сказочный край и теперь расплачивающегося за это жизнью. Пир фантазии, рай герменевтики. Возможно, съемочная группа опупела бы от такого расклада и была бы преспокойно самораспущена, на правах фантазма. "Проснувшись", мальчик бы увидел на столе рекламу, сидящую на его банке с вареньем, и, осторожно свернув подвернувшуюся под руку ТВ-программку, расплющил бы злодейку одним мощным ударом. Возможно, вместе с банкой. С эффектными брызгами. С замедленной съемкой.